Петр Кузнецов: Антон Шапарин, вице-президент Национального автомобильного союза. Мы возвращаемся к этой инициативе, с которой начали, по поводу того, что автомобилистов будут с завтрашнего дня якобы уже штрафовать по камерам за выброшенный мусор из окна этого самого автомобиля.

Ксения Сакурова: И даже машину могут отнять.

Петр Кузнецов: Отнимут. Собственник будет нести всю ответственность. Вот пока это вот исходные данные, которыми мы с вами уже поделились. Давайте разберем тщательнее этот законопроект. Антон, здравствуйте.

Антон Шапарин: Да, приветствую.

Ксения Сакурова: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Антон, расскажите, как это будет работать. Вы же наверняка уже…

Антон Шапарин: А никак это не будет работать к глубокому сожалению, никак.

Петр Кузнецов: Но закон с завтрашнего дня будет работать.

Антон Шапарин: Нет, закон есть. Это, конечно, очень интересно, как вся наша государственная машина – Государственная Дума, Совет Федерации, даже президент занимаются разработкой нормативных актов, которые будут применяться от силы несколько раз в год. Это несколько странно, конечно, но вот мы живем так, как мы живем.
Собственно, что должно совпасть? Несколько факторов. Первое –наличие камер фото-, видеофиксации, которые способны таки зафиксировать выброшенный элемент. Второе – человек в зоне действия этой камеры должен что-то выбросить, и это что-то должно быть размером достаточным для того, чтобы камера смогла это дело зафиксировать.
И только тогда собственник транспортного средства, не тот, кто выбросил (это может быть пассажир, например, и еще хуже – пассажир такси к примеру, которого вообще никак не проконтролировать), вот тогда собственник получит космический совершенно штраф в 200 000 рублей, который прямо противоречит всей правовой иерархии, которая у нас выстроилась в КОАПе на нынешний момент.
У нас за проезд на красный свет, пьянку за рулем и так далее, так далее, так далее на порядок меньше штрафы назначены. Но это вот соответственно тяжкое правонарушение, а я не отрицаю, что вред природе должен наказываться точно так же, как вред любому другому живому существу, но, собственно, это вот будет караться так.

Петр Кузнецов: Антон, Антон, простите, поясните нам, речь и об окурках, и о фантиках, или все-таки о реальных отходах вот в таких промышленным масштабах – привез с дачи на прицепе, выгрузил у леса.

Антон Шапарин: А вы часто видите камеры фото-, видеофиксации нарушений правил дорожного движения в лесу? Их там нет.

Петр Кузнецов: Во-о-от. Они-то установлены там, где… они должны быть установлены в наиболее опасных местах – там, где чаще всего происходят аварии, ну должны, камеры. Но вряд ли это те же места, где люди выбрасывают мусор.

Антон Шапарин: Безусловно. Это вообще про разное. Если мы хотим решать проблему свалок, то мы должны, собственно, применять другие методы. Мы должны туда отправлять профильных сотрудников экологических охранных подразделений и так далее. И это можно делать совершенно легко и непринужденно. Берем 1 января, берем всех тех мутантов, не побоюсь этого слова, которые запускают шутихи с пластиковыми обрезками в воздух, и всех их тащим в СИЗО.

Петр Кузнецов: Это петарды, Антон про петарды.

Антон Шапарин: Начинаем прямо с 1 января. Если у нас страна живет по другим правилам , то вот с них начали и дальше, соответственно, смотрим, кто где сбрасывает и так далее. Штрафы же за экологические правонарушения гораздо мягче, чем вот этот штраф для автовладельцев, и это, конечно, очень странно, мягко говоря. То есть у нас штрафы, которые уголовные накладываются за гораздо более жестокие правонарушения, они меньше, чем 200 000 рублей.
Я не знаю, ни один субъект Федерации, ни один, не сказал, что готов это применять. Ни один субъект Федерации, как мне представляется, не способен это применять. Потому что такие места дорожного движения и сброса мусора разные. Что это было, я так и не понял.

Ксения Сакурова: Смотрите, Антон, но ведь зачастую есть всем известные места, куда свозят мусор, и там вот из года в год каждый раз растет эта свалка. Опять же есть у нас практика, когда камеры на дороге устанавливали частники, так называемые треноги, и тем самым тоже что-то себе зарабатывали. А если, скажем так, вот какие-то частники будут ну на благо, так сказать, на ползу государству устанавливать эти камеры – ну и им прибыль, и, так сказать, государству хорошо, ну хотя бы в тех местах, где традиционно почему-то люди выбрасывают этот мусор. Может быть так это заработает?

Антон Шапарин: Нет, так это не заработает совершенно. Объясню, почему. Во-первых, у нас есть методика Минтранса, которая подразумевает, что можно поставить камеру фото-, видеофиксации там, где есть очаг аварийности или предаварийности, то есть там должны быть уже погибшие люди, произошедшая авария. Большая часть регионов этой методике (а она рекомендательная) следуют. Москва, например, не следует.
В Москве камеру ставят там, где хочется конкретному чиновнику, вот там ее и ставят. Соответственно, это в целом подрывает доверие ко всей системе, потому что люди начинают задаваться вопросом – а вы ее для чего используете, чтобы аварийность снижать или для каких-то других целей? Вот как вы обозначили. И такая путаница, собственно, отсюда и идет. Я надеюсь, что в будущем году методика Минтранса станет обязательной к применению, и даже Москва не сможет установить камеру там, где нет погибших на дороге, и где она будет работать на благо безопасности дорожного движения.
Нас путают камеры фото-, видеофиксации и камеры просто наблюдения. Вот камера наблюдения – это не инструмент, не средство точного измерения, а просто вот как камера, с которой я с вами общаюсь.

Петр Кузнецов: Антон, давайте отойдем… у нас просто не так много времени, отойдем уже от этого законопроекта. Очень коротко ваше мнение, наблюдение, точнее, результат наблюдения. Это проблема на сегодня – мусор из окна автомобиля, выгрузка мусора из дачного прицепа?

Антон Шапарин: Это фундаментальная, огромная, колоссальная проблема. Вот тот эксперимент, который вы с бумажечкой произвели – бросили, и «я тебя это есть заставлю». Однажды меня, так сказать, выбесил абсолютно выброшенный из стоящей машины мусор, там был пакет…

Петр Кузнецов: Вы были тем самым суровым блюстителем порядка?

Антон Шапарин: Да, я его вытряхнул в салоне. И вероятно, я был настолько убедителен, что ко мне не возникло после этого никаких претензий. А если бы возникли, то… я был очень зол. И я вижу, что каждый садовый поселок и так далее – вокруг полностью все завалено мусором. Я вижу, что у каждой зоны отдыха, как бы ни ставили, ни вешали таблички с поросятами и так далее, все равно разбросаны бутылки и все остальное. И люди собирают, и собранного чистота сохраняется недели на две, не больше. Два уикэнда, и все кончилось.
И поэтому я понимаю достоверно, что проблема есть. Но она не решается методами полиции, она решается восприятием общества. Вот современное молодое поколение они совершенно по-другому относятся к экологии, они будут покупать дорогущие биоразлагаемые тарелки из картошки, потому что они биоразлагаемые. Они никогда не пнут котенка и не отрежут ему хвост, как это бывало в 1990-е, потому что они по-другому относятся к живому существу. Я вижу разницу в поколениях, это социологи даже фиксируют. И есть надежда, что в будущем мы будем вот жить с этими адекватными людьми.

Петр Кузнецов: Антон, спасибо вам большое.

Ксения Сакурова: Спасибо.

Петр Кузнецов: Выступление Антона Шапарина, вице-президента Национального автомобильного союза. Благодарим за комментарии.